Николай Ермаков: "Животные чувствуют приближение Нового года"

В Симферопольском госцирке им. Б. Н. Тезикова стартовала новогодняя программа. Праздничное настроение зрителям дарят артисты Большого Московского цирка на проспекте Вернадского. Примечательно, что в программе "Новогодняя елка в цирке" задействованы в основном представители знаменитых российских цирковых династий. Одним из таковых является прославленный дрессировщик, основатель первой в мире собачьей академии, заслуженный артист России Николай Ермаков.

Новогодняя ёлка в цирке

С Николаем Николаевичем пообщался корреспондент "Нового Крыма".

– Мой отец, можно сказать, был одним из пионеров российского цирка – работал со знаменитыми Вильямсом Труцци и Борисом Ефимовым, – рассказывает Ермаков. – Начинал, как положено, униформистом, побывал в шкуре конюха и берейтора и только после этого стал дрессировщиком, сделал свой номер с лошадьми. Было это в 20-х годах прошлого века. Номера тогда ставили, как сейчас бы сказали, безбашенные. Например, со специального трамплина на лошади отец прыгал в глубокий бассейн с водой. Много было рисковых и опасных трюков. Безбашенность в итоге отца и подвела: при исполнении одного из номеров он серьезно покалечился. Вызывали даже хирурга из Европы. На ноги он его поставил, но категорически запретил работать в цирке. Отец, конечно, врача не послушался: вернулся на манеж и продолжил удивлять публику своей храбростью – даже с медведем одно время боролся, наверное, единственный в России.

– С таким отцом вам, как говорится, была прямая дорога в цирк.

– Конечно, как и всех детей артистов цирка, меня и в клоунских подсадках задействовали, и в новогодних представлениях. Но со своим номером на арену я вышел только после окончания Московского циркового училища. Знаменитый в 60-е годы Сергей Каштелян, звезда эстрады, поставил мне уникальный номер "Футболист": я жонглировал футбольными мячами, причем исключительно ногами, чем отличался от всех жонглеров того времени. Сейчас это называют футбольным фристайлом, даже чемпионаты мира по нему проводятся. Получается, я опередил время (смеется).

– На вас, наверное, с завистью смотрели даже профессиональные футболисты.

– А то! Одно из моих первых выступлений состоялось в 1965 году, причем не в цирке, а на стадионе в Лужниках, где чествовали со вторым союзным чемпионством футболистов московского "Торпедо". Вся торпедовская команда во главе с великими Эдуардом Стрельцовым и Валерием Ворониным поднялась со своих мест и смотрела на мои трюки с раскрытыми ртами. Спортивные газеты потом написали, что "чемпионам страны не мешало бы поучиться у этого щупленького паренька технике владения мячом". Знаете, меня ведь после этого даже на просмотр приглашали – и в то же "Торпедо", и в ворошиловградскую "Зарю". Но я, разумеется, отказался, потому как был жонглером, а не футболистом, а это совсем разные профессии.

– В дрессуру, если не ошибаюсь, вы перешли только в начале 90-х.

– Да. И физическая форма для жонглирования уже была, как говорится, не та, да и отец решил уйти на пенсию, а свой раскрученный номер с собаками окончательно  передал мне (я с ним параллельно выступал уже несколько лет). Очень многое в плане дрессуры я почерпнул у отца, учился, кроме того, у Вальтера Запашного и Михаила Симонова – просто смотрел, как они работают с животными, если что-то не понимал, то подходил и спрашивал. Знаете, в любой творческой профессии важно на кого-то равняться, за кем-то тянуться. Так получилось, что, добившись в дрессуре определенных успехов, я увидел, что тянутся за мной, а мне тянутся не за кем. Это и расслабило, и испугало одновременно. К творческой жизни меня вернул Интернет, благодаря которому я узнал о многих интересных дрессировщиках, у которых есть чему поучиться. И я пошел дальше, значительно вырос в профессиональном плане. Оказалось, что рамки дрессуры можно раздвинуть до невозможного. У меня, например, сейчас одна из собак на двух лапах прыгает назад, а другая (не поверите!) говорит слово "мама". Это уникальные трюки, единственные в своем роде.   

– Насколько, на ваш взгляд, в дрессуре важен элемент случайности? Или успех – это прежде всего тяжелая и изнурительная работа?

– Элемент случайности, безусловно, всегда присутствует, но к нему животное нужно подготовить. В процессе, когда начинаешь усложнять программу, появляется счастливая случайность.

– Какой человек никогда не сможет стать дрессировщиком?

– Ленивый. Есть такое прекрасное выражение: терпение и труд все перетрут. Если ты будешь терпелив, то многого сумеешь добиться. И, конечно, должна быть любовь к животным: их нужно понимать, уделять им внимание, за них, наконец, должна душа болеть. Если это есть – животное всегда отплатит тебе сторицей. У меня был случай: во время исполнения музыкально-ритмического номера одна из собак не выполнила команду, но номер не сорвался, потому что вместо нее пролаял старый пес, причем без всякой команды.

– Расскажите о своих нынешних питомцах.

– Вместе со щенками и пожилыми ребятами, которые доживают свой век и уже не работают, у меня их 23. Это и породистые собаки (пудели, бордер-колли, фокстерьеры), и обычные дворняжки. Есть основная группа – опытные артисты, на которых держатся все номера. Молодые, конечно же, как всегда, балбесы (смеется). Но на них же и вся надежда: ждешь, что они подтянутся, станут настоящими звездами. Раскроются ли их способности – во многом зависит от дрессировщика. Но бывает, что надежды и не оправдываются.

– Конфликты в этой большой собачьей семье случаются?

– А как же! У меня ведь в основном кобели, а у них очень сильно развито чувство лидерства. Был один боксер – умный, с добрыми глазами, меня любил безумно, но при этом рвал всех подряд, особенно доставалось нашим звездам. Пришлось его пристраивать к знакомым. Собаки часто между собой дерутся, до крови. Моей супруге Евгении даже пришлось выучиться на ветеринара, чтобы оказывать пострадавшим первую медицинскую помощь.

– Никогда не возникало желания разбавить вашу собачью труппу другими животными?

– Была такая мысль. Хотел поставить номер "Слон и Моська". Готов был потратить на покупку слона собственные деньги, заручился поддержкой руководства цирка, но возникла проблема – слонов, ради сохранения их популяции в живой природе, попросту перестали продавать.

– Вы побывали на всех крупнейших цирковых фестивалях мира. Какой из них наиболее впечатлил?

– Наверное, в Монте-Карло. Меня на нем наградили специальным призом. Запомнился фестиваль в Гренобле: я ехал на халтуру, а оказалось, что это конкурс (смеется). Знал бы заранее – лучше бы подготовился, а так только серебро взял. Во всем мире цирковые фестивали – это еще и телевизионные шоу. В них вкладывают серьезные деньги. Посчастливилось и в Германии поработать, и в Италии, и в Испании, и в Швейцарии, и даже во Франции – в знаменитом кабаре у Патрика Себастьяна.

– Как переносят поездки (подчас – изнурительные) ваши питомцы?

– Они же артисты, поэтому к гастрольной жизни привыкшие (улыбается). Всю Европу мы на грузовичке исколесили – это было проще всего. Сложнее, если приходится лететь самолетом или плыть на пароходе – однажды в Атлантике (было это, к слову, под Новый год) в такую "болтанку" попали, что мало не показалось (смеется). Слава Богу, что вообще живыми до Америки добрались.

– Вы на фестивалях получаете награды. А кто и как награждает за успех ваших четвероногих артистов?

– Естественно, я. Чем-нибудь вкусненьким. Их нужно баловать иногда, на праздники, например. На Новый год обязательно стараюсь к ним зайти, принести какое-нибудь угощение. Они у меня хоть и большие артисты, но любовью (чтоб на домашних подушках полежать), конечно, обделены.

– Ваши питомцы чувствуют приближение Нового года?

– Да. У них работы значительно прибавляется (улыбается).

– У вас, если не ошибаюсь, есть родственники на Украине.

– Были. Под Снежным, где еще совсем недавно шли ожесточенные бои, похоронены бабушка с дедушкой. Надеюсь, что смогу еще побывать на их могилках. Вообще, с болью в сердце воспринимаю то, что сейчас происходит на Украине. Льется кровь, люди гибнут. Особенно за стариков обидно, им сейчас тяжелее остальных. Чем они перед страной своей провинились? Страшные вещи делают политики. Во время событий на майдане мы как раз на Украине гастролировали. В Днепропетровске холуи Коломойского организовали против нас настоящую травлю – за то, что руководитель нашего цирка подписал письмо в поддержку Путина. В результате представления в городе фактически были сорваны. А программа была замечательная! Кого, получается, наказали? Себя и своих детей, которые не увидели прекрасное представление.

– Что связано у вас с Крымом?

– Для меня Крым, прежде всего, место работы. Много раз гастролировал (еще с советских времен) не только в Симферополе, но и в цирках шапито Севастополя, Евпатории, Ялты. А еще у меня жена родом из Евпатории, так что я ее стараниями, можно сказать, прикован к этому городу (улыбается). Очень люблю Тарханкут: удивительно красивое место и чистейшее море! Конечно, витрина полу­острова – Ялта. Симферополь на столицу пока не тянет: к сожалению, деньги в город давно не вкладывали и его нужно срочно приводить в порядок.

– Что скажете о крымской публике?

– Наши люди, родные. Цирк понимают и любят. И это здорово!

– Несколько слов о новогодней программе в Симферопольском цирке.

– Программа интересная, публике, уверен, понравится. В ней много необычного и, разумеется, сказочного. Это хороший добрый цирк со всеми его традициями. Изюминка программы – в ней работают представители цирковых династий России. О себе я уже сказал (еще, кстати, в программе задействован и мой сын Михаил – с уже отрекламированным номером "Футболист"). Эквилибристы Алихановы – молодые ребята, которые достойно продолжают дело своего отца. Еще одна известная цирковая фамилия – Левицкие. В Симферополь свое "Козье шоу" привезла дрессировщица Ирина Левицкая, а ее дочь Александра, не сомневаюсь, удивит зрителей мастерством под куполом цирка – она воздушная гимнастка. В общем, приходите – будет интересно и незабываемо.

– Ваши пожелания читателям "Нового Крыма" в канун новогодних праздников.

– Пусть все ваши печали и невзгоды останутся в уходящем году. Всем желаю здоровья, счастья, всяческих успехов. И дай Бог всем нам мирного неба!